В начале октября за один массированный ракетный удар по украинской энергетической инфраструктуре российские военные выпустили крылатых ракет и дронов примерно на $700 млн. Украинские военные потратили еще пару сотен миллионов, сбивая летящие $700 млн россиян. Далеко не все из $700 млн долетели до цели, но те, что долетели, нанесли сотни миллионов долларов ущерба украинской энергетике. Короче, одна такая массовая бомбежка сжигает пару миллиардов долларов со всех сторон.
Значительная часть денег на ракеты и снаряды, которыми стреляют россияне, были потрачены даже не путинским, а еще советским режимом. В первые годы после распада СССР часть ракет и снарядов, которыми сейчас РФ разрушает Украину, содержался на украинский же бюджет, — а потом оружие отдали РФ и дальше 20+ лет оно содержалось на кремлевские нефтедоллары.
Теперь, в 2022 году, советские ракеты и снаряды не лежат, а летают: по словам генпрокурора Украины, Россия разрушила «51 412 объектов гражданской инфраструктуры, из них 41 184 — жилых домов и сооружений, 2688 — учебных и воспитательных заведений (331 разрушены полностью), 389 — медицинских учреждений, 392 — культурные сооружения, 8 — религиозные, 5051 — сетей, обеспечивающих жизнедеятельность населения (это газопроводы, водопроводы, электросети) и 2407 других». Каждое разрушенное украинское здание стоило российской армии немалых денег.
Старые деньги отстреляли и разрушили – а на их месте появляются новые деньги: россияне делают новые снаряды и ракеты, украинцы строят новые дома и электрические подстанции. РФ переводит свою экономику на военные рельсы — а значит, направляет оставшиеся в стране после санкций потоки денег на производство снарядов и орудий, которые будут дальше минусовать деньги украинцев и их союзников. Чего точно не дадут эти инвестиции в российский ВПК — так это преумножения денег самих россиян. Россия превратилась в экономическую черную дыру.
За пару дней до войны Путин читал типа лекцию по украинской истории и обещал показать, “что значит для Украины настоящая декоммунизация”. Сейчас я понимаю, что это, пожалуй, единственный план из всего его планов, который ему удается: путинские советские ракеты во многом разрушили именно советское экономическое наследие – заводы, ВПК, фабрики, цеха, склады.
На их месте появятся новые здания, новое оборудование и современные технологии, так как во время войны Украина еще активнее интегрируется в западное техно-экономическое пространство, а в ЕС и США уже работают над “украинским планом Маршалла”, который позволит запустить “украинское экономическое чудо”.
Отдельно мне нравится идея, что разрушенные административные здания, возможно, и не придется восстанавливать из-за концепции “государство в смартфоне”, реализация которой кратно ускорилась во время войны: к 2030 году тут планируют очень сильно сократить госаппарат и стоимость содержания чиновников.
А будущее России, исключенной из мирового техно-пространства, весьма неопределенно. Пока путинцы и технологии пересекаются только в вопросах техногенных катастроф, которые российская армия способна вызвать – например, они умеют делать радиоактивное цунами, способное смыть Лондон с лица земли. В остальном российская техносфера за время войны запомнилась разве что дебатами по поводу того, умеют ли русские делать гвозди и нужна ли россиянам вообще слишком сложная в производстве белая бумага.
Пару лет назад читал интервью Грефа, где он рассказывал про создание цифровых эко-систем. Я знал, что в США об этом говорят давно, а в Китае эти эко-системы уже очень развиты, так что подумал: “В РФ тоже что-то интересное намечается”. Но нет, это все была хуйня. С начала войны я каждый день читаю новости экономики и технологий в РФ и каждый день радостно выдыхаю: черная дыра на месте, в ней всё будет плохо, очень плохо – эта история не про рост, а про “прикре самогубство”.
Путинская Россия умеет только сжигать деньги, свои и чужие. И пока россияне не поменяют свой топ-менеджмент, будем наблюдать их беспрерывный суицид.
Значительная часть денег на ракеты и снаряды, которыми стреляют россияне, были потрачены даже не путинским, а еще советским режимом. В первые годы после распада СССР часть ракет и снарядов, которыми сейчас РФ разрушает Украину, содержался на украинский же бюджет, — а потом оружие отдали РФ и дальше 20+ лет оно содержалось на кремлевские нефтедоллары.
Теперь, в 2022 году, советские ракеты и снаряды не лежат, а летают: по словам генпрокурора Украины, Россия разрушила «51 412 объектов гражданской инфраструктуры, из них 41 184 — жилых домов и сооружений, 2688 — учебных и воспитательных заведений (331 разрушены полностью), 389 — медицинских учреждений, 392 — культурные сооружения, 8 — религиозные, 5051 — сетей, обеспечивающих жизнедеятельность населения (это газопроводы, водопроводы, электросети) и 2407 других». Каждое разрушенное украинское здание стоило российской армии немалых денег.
Старые деньги отстреляли и разрушили – а на их месте появляются новые деньги: россияне делают новые снаряды и ракеты, украинцы строят новые дома и электрические подстанции. РФ переводит свою экономику на военные рельсы — а значит, направляет оставшиеся в стране после санкций потоки денег на производство снарядов и орудий, которые будут дальше минусовать деньги украинцев и их союзников. Чего точно не дадут эти инвестиции в российский ВПК — так это преумножения денег самих россиян. Россия превратилась в экономическую черную дыру.
За пару дней до войны Путин читал типа лекцию по украинской истории и обещал показать, “что значит для Украины настоящая декоммунизация”. Сейчас я понимаю, что это, пожалуй, единственный план из всего его планов, который ему удается: путинские советские ракеты во многом разрушили именно советское экономическое наследие – заводы, ВПК, фабрики, цеха, склады.
На их месте появятся новые здания, новое оборудование и современные технологии, так как во время войны Украина еще активнее интегрируется в западное техно-экономическое пространство, а в ЕС и США уже работают над “украинским планом Маршалла”, который позволит запустить “украинское экономическое чудо”.
Отдельно мне нравится идея, что разрушенные административные здания, возможно, и не придется восстанавливать из-за концепции “государство в смартфоне”, реализация которой кратно ускорилась во время войны: к 2030 году тут планируют очень сильно сократить госаппарат и стоимость содержания чиновников.
А будущее России, исключенной из мирового техно-пространства, весьма неопределенно. Пока путинцы и технологии пересекаются только в вопросах техногенных катастроф, которые российская армия способна вызвать – например, они умеют делать радиоактивное цунами, способное смыть Лондон с лица земли. В остальном российская техносфера за время войны запомнилась разве что дебатами по поводу того, умеют ли русские делать гвозди и нужна ли россиянам вообще слишком сложная в производстве белая бумага.
Пару лет назад читал интервью Грефа, где он рассказывал про создание цифровых эко-систем. Я знал, что в США об этом говорят давно, а в Китае эти эко-системы уже очень развиты, так что подумал: “В РФ тоже что-то интересное намечается”. Но нет, это все была хуйня. С начала войны я каждый день читаю новости экономики и технологий в РФ и каждый день радостно выдыхаю: черная дыра на месте, в ней всё будет плохо, очень плохо – эта история не про рост, а про “прикре самогубство”.
Путинская Россия умеет только сжигать деньги, свои и чужие. И пока россияне не поменяют свой топ-менеджмент, будем наблюдать их беспрерывный суицид.