Невянущий букет. Дочке прислали коробку с цветами. Цветы из разноцветной бумаги, каждый бутон аккуратно свернут и скреплен тонкой проволокой. Открытка “Сделал сам. Я.Т.Л.”. Она накрасилась, взяла в руку розу и коробку бумажных цветов, и сделала фотографию.
Я ухаживал за девочкой первом классе. Носил ей портфель до дома, на переменах стояли всегда вместе. На 23 февраля она подарила мне маленькую коллекционную Ладу. Это был повод для черной зависти одноклассников. Машинка металлическая со всеми деталями: фары, номерной знак, открывались все дверки, под капотом крохотный серебристый моторчик. До восьмого марта я таскал машинку в школу и думал про ответный шаг.
Из Тимирязевского парка я принес высохший куст. Из домашнего запаса пробок нарезал кружки. А потом неделю вкручивал в них кленовые крылатки. Такие листики-вертолетики, на которых спускаются семена. Каждый кругляшок насаживался на кончик тонкой ветки, так что получился получился куст цветов. Закрыв его газеткой, я принес букет в школу. В школе на огромный газетный шар вызвал любопытство. Когда наступила очередь мальчиков дарить девочкам подарок, я снял газету.
Несколько веточек все-таки сломались, и головки двух цветков беспомощно болтались на сухой шкурке. Но в остальном букет был прекрасен. От короткой ножки у основания отходил десятки стебельков, на каждом из которых красовался радостный желтый диск со светлыми, слегка подсохшими крылышками-лепестков. Пышный букет пробочно-кленовых ромашек. Я был горд. Только девочка смотрела на букет с недоумением. “Это что, цветы? Ты сам что-ли сделал?”. Она оглянулась на других девочек и унесла цветы домой. До сих пор не знаю, понравился ли ей подарок. Иногда думаю, что лучше бы это был пенал с Мики Маусом, или линейка с переливающейся картинкой.
Я ухаживал за девочкой первом классе. Носил ей портфель до дома, на переменах стояли всегда вместе. На 23 февраля она подарила мне маленькую коллекционную Ладу. Это был повод для черной зависти одноклассников. Машинка металлическая со всеми деталями: фары, номерной знак, открывались все дверки, под капотом крохотный серебристый моторчик. До восьмого марта я таскал машинку в школу и думал про ответный шаг.
Из Тимирязевского парка я принес высохший куст. Из домашнего запаса пробок нарезал кружки. А потом неделю вкручивал в них кленовые крылатки. Такие листики-вертолетики, на которых спускаются семена. Каждый кругляшок насаживался на кончик тонкой ветки, так что получился получился куст цветов. Закрыв его газеткой, я принес букет в школу. В школе на огромный газетный шар вызвал любопытство. Когда наступила очередь мальчиков дарить девочкам подарок, я снял газету.
Несколько веточек все-таки сломались, и головки двух цветков беспомощно болтались на сухой шкурке. Но в остальном букет был прекрасен. От короткой ножки у основания отходил десятки стебельков, на каждом из которых красовался радостный желтый диск со светлыми, слегка подсохшими крылышками-лепестков. Пышный букет пробочно-кленовых ромашек. Я был горд. Только девочка смотрела на букет с недоумением. “Это что, цветы? Ты сам что-ли сделал?”. Она оглянулась на других девочек и унесла цветы домой. До сих пор не знаю, понравился ли ей подарок. Иногда думаю, что лучше бы это был пенал с Мики Маусом, или линейка с переливающейся картинкой.