Impro: Improvisation and the Theatre
Очередной пост про эту прекрасную книгу, где мы приближаемся к самому главному: раскрытию спонтанности.
Начало серии здесь:
https://t.me/boris_again/88
IV. Спонтанность: творчество это не самовыражение.
Мы привыкли называть одних людей “креативными”, а других “лишенными воображения”. В тесте на креативность тебе дают предмет, например кирпич, и просят придумать ему разные применения. Если ты говоришь: “построить дом”, то ты банальный и лишенный воображения. Если ты предлагаешь растолочь кирпич и засунуть в песочные часы, то ты креативный.
Но тест проверяет не креативность, а кое-что другое. Тебя спрашивают о применениях кирпича. Сначала тебе приходит в голову мысль: “кирпичом можно расколоть вам череп”. Но ты думаешь: “эм, нет, слишком похоже на идею психопата”. Возникает новая идея: “можно было бы снять очень необычный порно-ролик”. “Нет, это ещё хуже, господи, где же все нормальные креативные идеи?”. Мы отфильтровываем идеи пока не найдём приемлемую. Тест на креативность проверяет способность и склонность фильтровать свои мысли.
Если тест проводить по-другому, то результаты сильно отличаются. Когда такой тест дают скучным бизнесменам, те выдают скучные ответы. Если попросить бизнесменов притвориться креативными хиппи, бизнесмены креативят не хуже хиппи.
Почему так? Потому что мы мастера подавлять свою фантазию, нас этому учат. Выдаешь в классе какую-то необычную мысль, а тебе ответ от учителя: “Разве в учебнике такое написано? Ты что, знаешь лучше учебника?”. Все говорят, что дети очень творческие до примерно двенадцати лет. Неужели потом происходит какое-то биологическое переключение из режима “творческий ребенок” в режим “серьезный взрослый”? Нет, просто в какой-то момент отношение окружающих меняется. Если ребенок в восемь лет напишет историю про розового кролика, за которым гонится гигантская сопля, все просто подумают, что это детская нелепица. Если такое напишет ребенок в четырнадцать лет, его отведут к детскому психологу.
Johnstone пишет, что его учили принимать правильные решения. Что творец должен перебрать все варианты и выбрать верный. Его учителя анализировали поэзию и показывали, почему правильно было написать именно так, а не иначе. В такой постановке творение это процесс критики и отбрасывания. Будто каждый может выбрать верную рифму, если достаточно долго подумает И для всех эта рифма будет одинаковой. Разве это не абсурдно? Johnstone отмечает, что на самом деле воображение не сложнее зрения. Мы не думаем над тем, что видим, чтобы узнать своего отца. Точно также мы не трудимся, чтобы, читая фантастику, живо представлять себе происходящее.
У нас развита культура подавления фантазии. В доказательство этому Johnstone приводит тот факт, что бОльшая часть великих режиссеров. драматургов и художников не имели образования “по специальности” (не уверен, подтверждает ли это статистика на сегодняшний день). Гораздо больше людей стали учиться искусству и получили доступ к образованию, но новые Шекспиры не повалили толпами.
Источник подавления вот в чем: мы считаем, что творчество это самовыражение. Что если ребенок выдает глупую историю, то это что-то говорит о его личности, а не только о его творчестве. Художник ставит себя под удар всякий раз, когда творит. Нечего удивляться, что, выбирая между быть клеймом неадеквата и подавлением своей фантазии, большинство выбирает безопасный путь. В искусстве остаются только те, кто просто не способен прогнуться под ожидания окружающих.
Нужно снять ответственность с творца за творение, обезопасить его личность. Воспринимать художника как передатчик. В примитивных племенах шаманы делают маски из дерева и не утверждают, что это их творение. Они утверждают, что их руками творят боги. Похожим образом эскимосы верят, что внутри каждой кости находится какая-то фигура, которую надо вырезать. Если вырезанная фигура выходит не очень, они говорят: “странная фигура”, или: “ты плохо достал её из кости”. Атаки на личность творца не происходит.
Очередной пост про эту прекрасную книгу, где мы приближаемся к самому главному: раскрытию спонтанности.
Начало серии здесь:
https://t.me/boris_again/88
IV. Спонтанность: творчество это не самовыражение.
Мы привыкли называть одних людей “креативными”, а других “лишенными воображения”. В тесте на креативность тебе дают предмет, например кирпич, и просят придумать ему разные применения. Если ты говоришь: “построить дом”, то ты банальный и лишенный воображения. Если ты предлагаешь растолочь кирпич и засунуть в песочные часы, то ты креативный.
Но тест проверяет не креативность, а кое-что другое. Тебя спрашивают о применениях кирпича. Сначала тебе приходит в голову мысль: “кирпичом можно расколоть вам череп”. Но ты думаешь: “эм, нет, слишком похоже на идею психопата”. Возникает новая идея: “можно было бы снять очень необычный порно-ролик”. “Нет, это ещё хуже, господи, где же все нормальные креативные идеи?”. Мы отфильтровываем идеи пока не найдём приемлемую. Тест на креативность проверяет способность и склонность фильтровать свои мысли.
Если тест проводить по-другому, то результаты сильно отличаются. Когда такой тест дают скучным бизнесменам, те выдают скучные ответы. Если попросить бизнесменов притвориться креативными хиппи, бизнесмены креативят не хуже хиппи.
Почему так? Потому что мы мастера подавлять свою фантазию, нас этому учат. Выдаешь в классе какую-то необычную мысль, а тебе ответ от учителя: “Разве в учебнике такое написано? Ты что, знаешь лучше учебника?”. Все говорят, что дети очень творческие до примерно двенадцати лет. Неужели потом происходит какое-то биологическое переключение из режима “творческий ребенок” в режим “серьезный взрослый”? Нет, просто в какой-то момент отношение окружающих меняется. Если ребенок в восемь лет напишет историю про розового кролика, за которым гонится гигантская сопля, все просто подумают, что это детская нелепица. Если такое напишет ребенок в четырнадцать лет, его отведут к детскому психологу.
Johnstone пишет, что его учили принимать правильные решения. Что творец должен перебрать все варианты и выбрать верный. Его учителя анализировали поэзию и показывали, почему правильно было написать именно так, а не иначе. В такой постановке творение это процесс критики и отбрасывания. Будто каждый может выбрать верную рифму, если достаточно долго подумает И для всех эта рифма будет одинаковой. Разве это не абсурдно? Johnstone отмечает, что на самом деле воображение не сложнее зрения. Мы не думаем над тем, что видим, чтобы узнать своего отца. Точно также мы не трудимся, чтобы, читая фантастику, живо представлять себе происходящее.
У нас развита культура подавления фантазии. В доказательство этому Johnstone приводит тот факт, что бОльшая часть великих режиссеров. драматургов и художников не имели образования “по специальности” (не уверен, подтверждает ли это статистика на сегодняшний день). Гораздо больше людей стали учиться искусству и получили доступ к образованию, но новые Шекспиры не повалили толпами.
Источник подавления вот в чем: мы считаем, что творчество это самовыражение. Что если ребенок выдает глупую историю, то это что-то говорит о его личности, а не только о его творчестве. Художник ставит себя под удар всякий раз, когда творит. Нечего удивляться, что, выбирая между быть клеймом неадеквата и подавлением своей фантазии, большинство выбирает безопасный путь. В искусстве остаются только те, кто просто не способен прогнуться под ожидания окружающих.
Нужно снять ответственность с творца за творение, обезопасить его личность. Воспринимать художника как передатчик. В примитивных племенах шаманы делают маски из дерева и не утверждают, что это их творение. Они утверждают, что их руками творят боги. Похожим образом эскимосы верят, что внутри каждой кости находится какая-то фигура, которую надо вырезать. Если вырезанная фигура выходит не очень, они говорят: “странная фигура”, или: “ты плохо достал её из кости”. Атаки на личность творца не происходит.