📖Субботний лонгрид о поставках оборудования на фронт.
Война - это часть экономики.
Воевать - дорого.
Воевать хорошо - очень дорого.
Орудие, боеприпасы, иные технические средства и комплектующие к ним - это материальные блага, потребность в которых всегда превышает тот объем, который потенциально имеется в наличии и, тем более, в фактическом доступе. Да, это не ноу-хау нашего Генштаба, это закономерность экономической теории.
В контексте удовлетворения нужд фронта поговорим о средствах малой РЭБ, пехотном варианте приборов обнаружения и подавления БпЛА. Между делом заметим, что называть это всё можно как угодно, только - не "окопный РЭБ" - даже не потому, что трейдмарк на это сочетание принадлежит противнику в лице, прежде всего, небезысвестного украинского инженера, помогающего ВСУ, а поскольку это сочетание неудачно с точки зрения норм русского языка: как грамматически (РЭБ, строго говоря, женского рода, потому что - "борьба"), так и лексически (противодействие беспилотникам известными средствами осуществляется далеко не всегда из окопа).
Противодронные ружья, чемоданчики купольной защиты и сопутствующее оборудование попадают на фронт как правило двумя способами: бойцы закупают приборы сами на собственные средства либо их привозят волонтеры, приобретая на деньги неравнодушных граждан, участвующих в соответствующих целевых сборах.
Не будем здесь заниматься сравнительной арифметикой, скажем только что стоимость оборудования для подавления БпЛА ближнего действия превышает стоимость самих дронов. Чем же это обусловлено?
Квадрокоптеры попали в руки военных не из ведомственных складов, не с конвейеров ВПК. Поставщиком оказался гражданский рынок, более гибкий, быстро реагирующий на потребительские запросы, чем рынок военного производства, и способный обеспечивать более низкую стоимость. И главное - к моменту заимствования рынок уже был сформировавшимся (хотя не отрицаем, что военное применение стало принципиально новым витком его развития): существовали различные линейки моделей, деление по ценовым сегментам, конкуренция и прочие радости капиталистического производства.
Да, параллельно существовали и средства противодействия дронам. Но спрос на них приходился на очень узкую группу органов правопорядка и частной охраны. Лишь мизерная часть гражданских беспилотников потенциально представляла ту угрозу, против которой использовались средства подавления. Остальные производимые квадрокоптеры (большинство) использовались таким образом, что не доставляли кому-либо каких-либо неудобств, а потому и не требовалось с ними бороться.
Иначе обстоит дело в военной сфере. Каждый попадающий на фронт беспилотник с точки зрения противника должен быть уничтожен, поврежден, либо его боевая задача должна быть сорвана путем оказания на него воздействия средствами подавления (при должном подходе - не без помощи средств обнаружения). А значит, оснащение войск средствами АнтиБпЛА в идеале не должно уступать потенциальнлму объему оснащения противника летательными аппаратами.
Кроме того, некоторые боевые задачи, в принципе, подразумевают одноразовый характер использования беспилотника, когда речь идет о самоуничтожении с целью причинить ущерб врагу.
К этому зову Вальгаллы рынок БпЛА оказался готов. И количественно, и качественно. При таких обстоятельствах превращение квадрокоптера в расходник дало новый вызов в виде снижения стоимости. И без того недорогие устройства (если сравнивать с плодами сугубо военных разработок) становятся ещё дешевле. Более дорогостоящие образцы (коптеры с хорошим зумом камеры, с тепловизором), выполняющие задачи корректировки и сбросов, оснащаются средствами защиты от подавления: аппаратно либо путем перепрошивки, что продляет срок их службы, а значит, повышает эффективность и, соответственно, потребительскую стоимость, оправдывая тем самым цену закупки. Производство же дронов-камикадзе, в свою очередь, просто идет по пути сокращения себестоимости.
Война - это часть экономики.
Воевать - дорого.
Воевать хорошо - очень дорого.
Орудие, боеприпасы, иные технические средства и комплектующие к ним - это материальные блага, потребность в которых всегда превышает тот объем, который потенциально имеется в наличии и, тем более, в фактическом доступе. Да, это не ноу-хау нашего Генштаба, это закономерность экономической теории.
В контексте удовлетворения нужд фронта поговорим о средствах малой РЭБ, пехотном варианте приборов обнаружения и подавления БпЛА. Между делом заметим, что называть это всё можно как угодно, только - не "окопный РЭБ" - даже не потому, что трейдмарк на это сочетание принадлежит противнику в лице, прежде всего, небезысвестного украинского инженера, помогающего ВСУ, а поскольку это сочетание неудачно с точки зрения норм русского языка: как грамматически (РЭБ, строго говоря, женского рода, потому что - "борьба"), так и лексически (противодействие беспилотникам известными средствами осуществляется далеко не всегда из окопа).
Противодронные ружья, чемоданчики купольной защиты и сопутствующее оборудование попадают на фронт как правило двумя способами: бойцы закупают приборы сами на собственные средства либо их привозят волонтеры, приобретая на деньги неравнодушных граждан, участвующих в соответствующих целевых сборах.
Не будем здесь заниматься сравнительной арифметикой, скажем только что стоимость оборудования для подавления БпЛА ближнего действия превышает стоимость самих дронов. Чем же это обусловлено?
Квадрокоптеры попали в руки военных не из ведомственных складов, не с конвейеров ВПК. Поставщиком оказался гражданский рынок, более гибкий, быстро реагирующий на потребительские запросы, чем рынок военного производства, и способный обеспечивать более низкую стоимость. И главное - к моменту заимствования рынок уже был сформировавшимся (хотя не отрицаем, что военное применение стало принципиально новым витком его развития): существовали различные линейки моделей, деление по ценовым сегментам, конкуренция и прочие радости капиталистического производства.
Да, параллельно существовали и средства противодействия дронам. Но спрос на них приходился на очень узкую группу органов правопорядка и частной охраны. Лишь мизерная часть гражданских беспилотников потенциально представляла ту угрозу, против которой использовались средства подавления. Остальные производимые квадрокоптеры (большинство) использовались таким образом, что не доставляли кому-либо каких-либо неудобств, а потому и не требовалось с ними бороться.
Иначе обстоит дело в военной сфере. Каждый попадающий на фронт беспилотник с точки зрения противника должен быть уничтожен, поврежден, либо его боевая задача должна быть сорвана путем оказания на него воздействия средствами подавления (при должном подходе - не без помощи средств обнаружения). А значит, оснащение войск средствами АнтиБпЛА в идеале не должно уступать потенциальнлму объему оснащения противника летательными аппаратами.
Кроме того, некоторые боевые задачи, в принципе, подразумевают одноразовый характер использования беспилотника, когда речь идет о самоуничтожении с целью причинить ущерб врагу.
К этому зову Вальгаллы рынок БпЛА оказался готов. И количественно, и качественно. При таких обстоятельствах превращение квадрокоптера в расходник дало новый вызов в виде снижения стоимости. И без того недорогие устройства (если сравнивать с плодами сугубо военных разработок) становятся ещё дешевле. Более дорогостоящие образцы (коптеры с хорошим зумом камеры, с тепловизором), выполняющие задачи корректировки и сбросов, оснащаются средствами защиты от подавления: аппаратно либо путем перепрошивки, что продляет срок их службы, а значит, повышает эффективность и, соответственно, потребительскую стоимость, оправдывая тем самым цену закупки. Производство же дронов-камикадзе, в свою очередь, просто идет по пути сокращения себестоимости.