"Союз меча и орала"
Кстати, тут до Циникса донесся слух о том, что чуть больше недели назад (если совсем точно, то 22 января) в Минкомсвязи состоялось срочное (телеграмма о проведении была разослана в ФОИВы за 3 часа до начала) совещание по вопросу помощи беспризорным детям <зачеркнуто> сбора с ведомств цифр о размере потребности на централизованные закупки, которые ведомства готовы передать централизатору.
По свидетельствам очевидцев, совещание проводил замминистра Е.Кисляков (ведомствам обещали министра, но как всегда...). Поименно из зала (совещание проходило в зале коллегии министерства) вызывали к ответу пред светлые очи замминистра представителей каждого ведомства и требовали сдать деньги "на централизацию". Кто-то ломался и сдавал, кто-то держался до последнего и утверждал, что денег нет. Более всего происходящее напоминало незабвенное заседание "Союза меча и орала".
В связи с чем - цитата из классики.
— Граждане! — сказал Остап, открывая заседание. — Жизнь диктует свои законы, свои жестокие законы. Я не стану говорить вам о цели нашего собрания — она вам известна. Цель святая. Отовсюду мы слышим стоны. Со всех концов нашей обширной страны взывают о помощи. Мы должны протянуть руку помощи, и мы ее протянем. Одни из вас служат и едят хлеб с маслом, другие занимаются отхожим промыслом и едят бутерброды с икрой. И те и другие спят в своих постелях и укрываются теплыми одеялами. Одни лишь маленькие дети, беспризорные, находятся без призора. Эти цветы улицы, или, как выражаются пролетарии умственного труда, цветы на асфальте, заслуживают лучшей участи. Мы, господа присяжные заседатели, должны им помочь. И мы, господа присяжные заседатели, им поможем...
— Товарищи! — продолжал Остап. — Нужна немедленная помощь! Мы должны вырвать детей из цепких лап улицы, и мы вырвем их оттуда! Поможем детям! Будем помнить, что дети — цветы жизни. Я приглашаю вас сейчас же сделать свои взносы и помочь детям. Только детям, и никому другому. Вы меня понимаете?
Остап вынул из бокового кармана удостоверение и квитанционную книжку.
— Попрошу делать взносы. Ипполит Матвеевич подтвердит мои полномочия.
Ипполит Матвеевич надулся и наклонил голову. Тут даже несмышленые Никеша с Владей и сам гениальный слесарь поняли тайную суть иносказаний Остапа.
— В порядке старшинства, господа, — сказал Остап, — начнем с уважаемого Максим Петровича. Уважаемый Максим Петрович заерзал и дал от силы тридцать рублей.
— В лучшие времена дам больше! — заявил он.
— Лучшие времена скоро наступят, — сказал Остап, — впрочем, к беспризорным детям, которых я в настоящий момент представляю, это не относится.
Восемь рублей дали Никеша с Владей.
— Мало, молодые люди.
Молодые люди зарделись.
Полесов сбегал домой и принес пятьдесят.
— Браво, гусар, — сказал Остап, — для гусара-одиночки с мотором этого на первый раз достаточно. Что скажет купечество?
Дядьев и Кислярский долго торговались и жаловались на уравнительные. Остап был неумолим.
— В присутствии самого Ипполита Матвеевича считаю эти разговоры излишними.
Ипполит Матвеевич наклонил голову. Купцы пожертвовали в пользу детишек по двести рублей.
— Всего, — возгласил Остап, — четыреста восемьдесят восемь рублей. Эх! Двенадцати рублей не хватает для ровного счета.
Елена Станиславовна, долго крепившаяся, ушла в спальню и вынесла в старом ридикюле искомые двенадцать рублей.
Кстати, тут до Циникса донесся слух о том, что чуть больше недели назад (если совсем точно, то 22 января) в Минкомсвязи состоялось срочное (телеграмма о проведении была разослана в ФОИВы за 3 часа до начала) совещание по вопросу помощи беспризорным детям <зачеркнуто> сбора с ведомств цифр о размере потребности на централизованные закупки, которые ведомства готовы передать централизатору.
По свидетельствам очевидцев, совещание проводил замминистра Е.Кисляков (ведомствам обещали министра, но как всегда...). Поименно из зала (совещание проходило в зале коллегии министерства) вызывали к ответу пред светлые очи замминистра представителей каждого ведомства и требовали сдать деньги "на централизацию". Кто-то ломался и сдавал, кто-то держался до последнего и утверждал, что денег нет. Более всего происходящее напоминало незабвенное заседание "Союза меча и орала".
В связи с чем - цитата из классики.
— Граждане! — сказал Остап, открывая заседание. — Жизнь диктует свои законы, свои жестокие законы. Я не стану говорить вам о цели нашего собрания — она вам известна. Цель святая. Отовсюду мы слышим стоны. Со всех концов нашей обширной страны взывают о помощи. Мы должны протянуть руку помощи, и мы ее протянем. Одни из вас служат и едят хлеб с маслом, другие занимаются отхожим промыслом и едят бутерброды с икрой. И те и другие спят в своих постелях и укрываются теплыми одеялами. Одни лишь маленькие дети, беспризорные, находятся без призора. Эти цветы улицы, или, как выражаются пролетарии умственного труда, цветы на асфальте, заслуживают лучшей участи. Мы, господа присяжные заседатели, должны им помочь. И мы, господа присяжные заседатели, им поможем...
— Товарищи! — продолжал Остап. — Нужна немедленная помощь! Мы должны вырвать детей из цепких лап улицы, и мы вырвем их оттуда! Поможем детям! Будем помнить, что дети — цветы жизни. Я приглашаю вас сейчас же сделать свои взносы и помочь детям. Только детям, и никому другому. Вы меня понимаете?
Остап вынул из бокового кармана удостоверение и квитанционную книжку.
— Попрошу делать взносы. Ипполит Матвеевич подтвердит мои полномочия.
Ипполит Матвеевич надулся и наклонил голову. Тут даже несмышленые Никеша с Владей и сам гениальный слесарь поняли тайную суть иносказаний Остапа.
— В порядке старшинства, господа, — сказал Остап, — начнем с уважаемого Максим Петровича. Уважаемый Максим Петрович заерзал и дал от силы тридцать рублей.
— В лучшие времена дам больше! — заявил он.
— Лучшие времена скоро наступят, — сказал Остап, — впрочем, к беспризорным детям, которых я в настоящий момент представляю, это не относится.
Восемь рублей дали Никеша с Владей.
— Мало, молодые люди.
Молодые люди зарделись.
Полесов сбегал домой и принес пятьдесят.
— Браво, гусар, — сказал Остап, — для гусара-одиночки с мотором этого на первый раз достаточно. Что скажет купечество?
Дядьев и Кислярский долго торговались и жаловались на уравнительные. Остап был неумолим.
— В присутствии самого Ипполита Матвеевича считаю эти разговоры излишними.
Ипполит Матвеевич наклонил голову. Купцы пожертвовали в пользу детишек по двести рублей.
— Всего, — возгласил Остап, — четыреста восемьдесят восемь рублей. Эх! Двенадцати рублей не хватает для ровного счета.
Елена Станиславовна, долго крепившаяся, ушла в спальню и вынесла в старом ридикюле искомые двенадцать рублей.